1
Поэт едет отдохнуть в радовские предместья, возница рассказывает ему о своем селе. Там около 200 дворов, оно богато, зажиточны и его жители. Помимо оброка с крестьян брали еще «по мере муки и зерна», но излишек им был «без тягот». По соседству было село Криуша, где жили плохо. Тамошние мужики украдкой рубили радовские дрова. Однажды их застали, схватились за топоры, в стычке случайно убили старшину, за это десятерых услали в Сибирь, и с тех пор в Радове неурядицы.
К ночи возница привозит автора на место, требует добавить денег: «Я выпью в шинке самогонки. За ваше здоровье и честь».
Автор приезжает на мельницу. Мельник ему рад, расспрашивает о его планах. Автор приехал на год. Мельник напоминает, что автора не видали уже четыре года. Автор идет спать на сеновал, вспоминая о своей первой любви:
Когда-то у той вон калитки
Мне было шестнадцать лет,
И девушка в белой накидке
Сказала мне ласково: «Нет!»
2
Мельник будит автора к завтраку, говорит, что едет к помещице Онегиной:
Ей
Вчера настрелял я к обеду
Прекраснейших дупелей.
Автор выходит, любуется природой, вспоминает, что из-за войны теперь столько несчастных «уродов и калек». Жена мельника говорит, что и в селе теперь неспокойно, что идут «сплошные мужицкие войны — дерутся селом на село», все это от безвластия, оттого, что свергли царя и выпустили из тюрем преступников. В соседнее село Криушу вернулся Прон Оглоблин — «булдыжник, драчун, грубиян. Он вечно на всех озлоблен, с утра по неделям пьян». Автор идет поздороваться с мужиками. Ему встречается мельник на дрожках, он рассказывает, что был у Онегиных, их дочь «замужняя Анна» интересовалась автором («Не тот ли поэт?»), вспоминала, что он ког- да-то был в нее влюблен. Автор идет дальше, ему хорошо среди лесов и полей, доходит до Криуши. Деревня в запустении, хаты гнилые, на крыльце у Прона «горластый мужицкий галдеж — толкуют о новых законах, о ценах на скот и рожь». Мужики приглашают автора послушать про их жизнь. Они считают автора человеком хоть и не из их круга, но все же признаются: «Ты — свойский, мужицкий, наш». Спрашивают, отойдут ли крестьянам без выкупа пашни господ, потом: «Кто такое Ленин?» Автор тихо ответил: «Он — вы».
3
Простудившись, автор проболел четыре дня. Выздоровев на пятые сутки, он узнал, что за ним ухаживала та самая младшая Снегина. Она вспоминает, как они любили вместе сидеть у калитки и мечтать о славе:
И вы угодили в прицел,
Меня лее про это заставил
Забыть молодой офицер…
Автор предлагает почитать стихи про кабацкую Русь. Онегиной обидно, что его пьяные дебоши прославились по всей стране. Все, что было в юности, оживает в душе автора, с Анной они расстаются на рассвете. Утром мельник приносит записку, в которой Прон приглашает автора к себе. Тот идет в Криушу. Прон зовет людей идти к Онегиной отбирать угодья и предлагает автору сопровождать их. Прон входит к помещице и с порога требует угодья. Анна плачет, так как получила известие о смерти мужа, она обвиняет Сергея в том, что ее муж убит, а он «вот здесь». Автор уходит с Проном в кабак.
4
Все лето автор проводит в охоте. Собирается с мельником за зайцами, но тут приходит Прон и сообщает, что теперь новая власть — Советы, которая без всякого выкупа отдает пашни и леса. Прон собирается строить в селе коммуну. У Прона есть брат Лабутя, который с войны «носил на груди две медали», но на самом деле трус и хвастун. В кабаках он попрошайничал, а потом, напившись, рассказывал о «сдавшемся Порт-Артуре» и о своей отваге:
Но с тою же важной осанкой,
Как некий седой ветеран,
Хрипел под сивушной банкой
Про Нерчинск и Турухан…
Прон с братом едут описывать снегинский дом. Бывших помещиц мельник приводит к себе. «И снова нахлынуло что-то…» Анна просит прощения за то, что обидела автора при их последней встрече, говорит, что не хотела, чтобы Сергей ее бросил, «как выпитую бутыль…». Сергей спрашивает, как они относятся к тому, что устроили в их усадьбе. Анна не отвечает, а под вечер помещицы уезжают. Автор тоже уезжает в Питер — развеять тоску.
5
Автор вспоминает «суровые, грозные годы». Ему приходит письмо от мельника, в котором тот рассказывает о судьбе Прона. В двадцатом году его расстреляли деникинцы. Его брат Лабутя залез в солому, а после отъезда казаков голосил: «Мне нужно бы красный орден за храбрость мою носить!»
Мельник приглашает Сергея в деревню. Автор снова на мельнице. Мельник сообщает, что у него для Сергея письмо. На письме лондонский штемпель, это письмо от Снегиной. В письме она тоскует по России, говорит, что часто ходит на пристань, заканчивает словами:
Дорога моя ясна…
Но вы мне по-прежнему милы,
Как родина и как весна…
Автор берет овчинную шубу и идет на сеновал, вспоминая:
Когда-то у той вон калитки
Мне было шестнадцать лет,
И девушка в белой накидке
Сказала мне ласково: «Нет!»
Далекие, милые были!..
Тот образ во мне не угас.
Мы все в эти годы любили,
Но, значит,
Любили и нас.
ПИСЬМО МАТЕРИ (1924)
Ты жива еще, моя старушка?
Жив и я. Привет тебе, привет!
Пусть струится над твоей избушкой
Тот вечерний несказанный свет.
Пишут мне, что ты, тая тревогу,
Загрустила шибко обо мне,
Что ты часто ходишь на дорогу
В старомодном ветхом шушуне.
И тебе в вечернем синем мраке
Часто видится одно и то ж:
Будто кто-то мне в кабацкой драке
Саданул под сердце финский нож.
Ничего, родная! Успокойся.
Это только тягостная бредь.
Не такой уж горький я пропойца,
Чтоб, тебя не видя, умереть.
Я по-прежнему такой же нежный
И мечтаю только лишь о том,
Чтоб скорее от тоски мятежной
Воротиться в низенький наш дом.
Я вернусь, когда раскинет ветви
По-весеннему наш белый сад.
Только ты меня уж на рассвете
Не буди, как восемь лет назад.
Не буди того, что отмечталось,
Не волнуй того, что не сбылось, —
Слишком раннюю утрату и усталость
Испытать мне в оюизни привелось.
И молиться не учи меня. Не надо!
К старому возврата больше нет.
Ты одна мне помощь и отрада,
Ты одна мне несказанный свет.
Так забудь же про свою тревогу,
Не грусти так шибко обо мне.
Не ходи так часто на дорогу
В старомодном ветхом шушуне.
Произведение посвящено матери поэта. В нелегкий момент жизни пишет он это письмо, в котором спешит утешить, успокоить самого близкого человека, оправдаться, не дать поверить сплетням («тягостной бреди»). Поэт мечтает о возвращении, мать представляется ему единственной помощницей, способной вывести из жизненного тупика, человеком, который все поймет. В стихотворении поэт использует просторечные выражения, которые соседствуют с высоким стилем, создает образ белого сада, символизирующего весну, юность.
* * *
Неуютная жидкая лунностъ
И тоска бесконечных равнин,
— Вот что видел я в резвую юность,
Что, любя, проклинал не один.
По дорогам усохшие вербы
И тележная песня колес…
Ни за что не хотел я теперь бы,
Чтоб мне слушать ее привелось.
Равнодушен я стал к лачугам,
И очажный огонь мне не мил,
Даже яблонь весеннюю вьюгу
Я за бедность полей разлюбил.
Мне теперь по душе иное…
И в чахоточном свете луны
Через каменное и стальное
Вижу мощь я родной стороны.
Полевая Россия! Довольно
Волочиться сохой по полям!
Нищету твою видеть больно
И березам, и тополям.
Я не знаю, что будет со мною…
Может, в новую жизнь не гожусь,
Но и все же хочу я стальною
Видеть бедную, нищую Русь.
И, внимая моторному лаю
В сонме вьюг, в сонме бурь и гроз,
Ни за что я теперь не желаю
Слушать песню тележных колес.
1925
В стихотворении отразился духовный кризис поэта. Русская природа — символ неустроенности его судьбы. Произведение перекликается с «Родиной» Лермонтова («Люблю! за что — не знаю сам»). Поэт разлюбил пейзажи, которые раньше вызывали его восхищение: «по дорогам усохшие вербы», «тележную песню колес», «очажный огонь», «лачуги». Поэт пишет о своем новом настроении: «Мне теперь по душе иное», он восхищен новой, каменной, стальной, мощной страной. Поэт стремится принять новую действительность, но свою судьбу воспринимает трагически («Я не знаю, что будет со мною»). Композиция стихотворения построена на противопоставлениях, антитезах. Например, с образом «нищей» Руси связаны яркие метафорические образы — «тележная песня колес», «яблонь весенняя вьюга», в то время как новая Россия несет с собой лишь «моторный лай». Поэт подспудно сопротивляется бездушной мощи новой страны. Видимо, Есенин не разлюбил ту Россию, которую воспевал в юности.
* * *
Спит ковыль. Равнина дорогая,
И свинцовой свежести полынь.
Никакая родина другая
Не вольет мне в грудь мою теплынь.
Знать, у всех у нас такая участь,
И, пожалуй, всякого спроси —
Радуясь, свирепствуя и мучась,
Хорошо живется на Руси.
Свет луны, таинственный и длинный,
Плачут вербы, шепчут тополя.
Но никто под окрик журавлиный
Не разлюбит отчие поля.
И теперь, когда вот новым светом
И моей коснулась жизнь судьбы,
Все равно остался я поэтом
Золотой бревенчатой избы.
По ночам, прижавшись к изголовью,
Вижу я, как сильного врага,
Как чужая юность брызжет новью
На мои поляны и луга.
Но и все же, новью той теснимый,
Я могу прочувственно пропеть:
Дайте мне на родине любимой,
Все любя, спокойно умереть!
1925
Это стихотворение о любви к родине, в нем поэт описывает картины русской природы (ковыль, вербы, тополя). Поэт размышляет о судьбе своего народа, высказывает уверенность в его силах. Новое видение, перемены в жизни, мировоззрении не повлияли на истинные чувства поэта: «Все равно остался я поэтом золотой бревён- чатой избы». Поэт находит успокоение в единении с родиной: «Дайте мне на родине любимой, все любя, спокойно умереть».
Comments